Хлеб - всему голова, или кому нужны зерновые инвестиции?
Рост цен на хлеб, произошедший в подавляющем большинстве регионов в начале года, вызвал небывалую административную активность, как на уровне региональных властей, так и на правительственном уровне. Большинство глав регионов начало спешно договариваться с производителями хлебобулочных изделий, в некоторых субъектах федерации цены на хлеб были зафиксированы в административном порядке. Правительство же не придумало ничего лучшего, как провести интервенции на рынке зерна. В чем причина такой активности, можно ли перечисленными способами зафиксировать цены на хлеб, и самое главное - нужно ли?
Хлеб традиционно относится к социальным товаром, и его цена является для значительной части населения своеобразным индикатором уровня цен вообще. Поэтому резкий, в ряде регионов более чем двукратный, рост цен да еще перед выборами вызвал легкий шок в рядах чиновников. Причем указанный рост был вполне предсказуем, и все прекрасно знали, что так получится. Тем не менее, решение вопроса было в известной мере пущено на самотек. Спохватились, как обычно, когда гром грянул. Тенденция к росту цен на зерно вообще достаточно стабильна, а в текущем году рост цен на зерно был просто предопределен.
Хлеб - всему голова, или кому нужны зерновые инвестиции?
Валовый сбор зерна составил по итогам 2003 года 73,5 млн. тонн (в весе после доработки – 67,2 млн. т.). Это, по сравнению с предыдущими годами, достаточно низкий урожай. Так, в 2002 году было собрано почти 87 млн. т. зерновых, в 2001 – 83 млн. т. По оценкам специалистов, потребности страны в зерне составляют около 70 млн. т., т. е. фактически внутренние потребности должны были быть закрыты без особых эксцессов. Нашим ближайшим соседям повезло гораздо меньше. В Молдавии, например, в этом году из-за засухи собрали в 10 раз меньше продовольственного зерна, чем в прошлом. На Украине урожай так же оказался ниже ожидаемого. Кроме того, интенсивный экспорт зерна в этой стране привел к сокращению переходящих остатков. Этим республикам в результате пришлось обращаться за помощью к другим странам, включая Россию. «Братская помощь» продовольственным зерном была оказана. «Бывшим нашим» зерно продали по невысокой цене. Но помимо бывших советских республик, неурожай случился и в ряде европейских стран. Поэтому для российских экспортеров открывались широкие возможности, в том числе для реализации существующих амбициозных планов выйти в лидеры по экспорту зерна. Для того чтобы встать в один ряд с такими крупнейшими поставщиками, как Канада и США, необходимо выйти на уровень годового экспорта в 20 млн. т.
По счастью, пример вышеупомянутой Украины, которая чрезмерно увлеклась экспортом и продала вместе с излишним и необходимое, возымел действие. Правительство решило ограничить экспорт и установило в конце 2003 года экспортные пошлины. По ряду видов зерна экспорт стал невыгоден. В то же время ограничение экспорта не привело к стабилизации цен. Рост цен продолжился, продемонстрировав отсутствие оперативности в действиях соответствующих правительственных структур. Фактически, поскольку зерна было собрано ровно столько, сколько необходимо для внутреннего потребления, было бы логично ввести ограничительные пошлины гораздо раньше. Кроме того, должны быть определены направления расходования средств, полученных от экспортных пошлин на зерно. В частности, эти средства могут быть потрачены на поддержку сельхозпроизводителей. Медлительность правительства особенно заметна при попытках активно вмешиваться в ситуацию, складывающуюся на рынках. Заградительные пошлины начали действовать лишь с 15 января, до этого времени было экспортировано более 5 млн. т. За эту нерасторопность правительство в лице тогдашнего вице-премьера и министра сельского хозяйства А.Гордеева подверглось резкой критике. Кабинет министров, по словам Президента, «не смог оперативно улучшить ситуацию на зерновом рынке». Своеобразным ответом на критику стало заявление главы Минсельхоза Гордеева о проведении зерновых интервенций. Широкой общественности более известна практика валютных интервенций, проводимых Центральным банком Российской Федерации для корректировки курса рубля по отношению к евро и американскому доллару. Суть действий сводится к следующему: Банк России приобретает на валютном рынке иностранную валюту для того, чтобы не допустить излишне быстрого укрепления курса рубля на современном этапе, либо продает валюту, чтобы удержать его от падения, как в 90-е годы. Проще говоря, вмешивается в рыночный механизм ценообразования, но что важно, рыночными же, методами.
Хлеб - всему голова, или кому нужны зерновые инвестиции?
Зерновые инвестиции - схема в принципе аналогичная. У государства есть некий запас зерна, который оно планирует реализовать на открытом рынке с целью снижения или хотя бы стабилизации цены. Другое дело - каким ресурсом надо обладать для того, чтобы реально подействовать на рынок. И в этом плане между валютными и зерновыми интервенциями соответствующих структур есть существенная разница. Возможности Банка России по сравнению с объемом ежедневных торгов несоизмеримо больше чем количество зерна, находящегося в государственном зерновом фонде по отношению к объему рынка зерна. При принятии решения о проведении зерновых интервенций было объявлено, что государство с середины февраля выведет на рынок 1,6 млн. тонн зерна. По заявлению Алексея Гордеева, эта мера должна была оживить рынок и снизить цены примерно на 10 %. Кроме того, предполагалось сократить до минимума число посредников в цепочке производитель-потребитель: государство посредством ФГУП «Федеральное агентство по регулированию продовольственного рынка» (ФАРПР) продает пшеницу и рожь через уполномоченные биржи мукомольным предприятиям, а те переработанную продукцию - напрямую хлебопекарным предприятиям. Таким образом, предполагалось повлиять и на цену конечного продукта – хлеба. Из-за которого, собственно, все и началось.
Однако, как в нашей экономике часто бывает, ожидания правительственных чиновников сильно отличаются как от ожиданий независимых экспертов, так и от того, что происходит в действительности. За первые четыре недели с начала интервенций ФГУП «ФАРПР» реализовало через биржи зерноперерабатывающим предприятиям 40 % государственного фонда зерна или около 640 тысяч тонн, но это не помогло сбить цену на зерно. Большинство участников рынка ожидали именно такой результат. Главная причина происшедшего весьма банальна, государственного зерна оказалось мало для того, чтобы существенно повлиять на рынок. Кроме того, механизм проведения интервенций в некоторой мере предполагал их ограниченное влияние на рынок. Торговые сессии являются закрытыми, а круг покупателей ограничивается переработчиками зерна. Таким образом, для того чтобы снизилась рыночная цена, государству пришлось бы продать такое количество зерна, которое бы полностью обеспечило потребности мукомольных предприятий. Тогда они прекратили бы закупки на открытом рынке, и цена бы упала. Но это практически невозможно. В итоге результаты вышеуказанных действий правительства действий в лучшем случае могут сказаться на цене хлеба через 1-2 месяца. В действительности даже этому «оптимистическому» прогнозу, скорее всего, не суждено сбыться. В розничной цене хлеба стоимость зерна составляет менее 25 %, в то время как торговая наценка доходит до 40 и более процентов. Выходит, что зерновые интервенции практически бесполезны.
Большая часть экспертов придерживается мнения, что эта мера не может быть эффективной до тех пор, пока процесс запуска и проведения зерновых интервенций не будет четко регламентирован. Без этого интервенции являются лишь дополнительным фактором нестабильности на и без того сложном рынке. Наличие же четких стабильных правил игры, о чем руководители государства говорят с начала 90-х годов прошлого века, необходимо в данной отрасли не менее чем в любой другой. Помимо механизмов автоматического запуска интервенций на рынке для повышения эффективности государственного вмешательства зерновой фонд государства должен составлять 4-5 млн. т., а не 1,6 млн. т., как сейчас. Именно такие объемы являются значимыми для рынка и могут повлиять на его конъюнктуру. Примечательно в этой ситуации то, что она в очередной раз отчетливо показала отсутствие внятной агропромышленной политики в стране. И привычное желание лечить симптомы вместо причин. Ведь для того чтобы защитить малоимущих, можно воздействовать на торговые предприятия и фиксировать торговую надбавку на уровне, скажем 10 %, что и произошло в ряде регионов, включая Красноярский край. Возможна адресная социальная помощь, о которой также говорится годами. Зерновые интервенции в этом смысле больше напоминают масштабную битву с ветряными мельницами. Хотя с учетом размеров зернового фонда даже и не особенно масштабную.
Хлеб традиционно относится к социальным товаром, и его цена является для значительной части населения своеобразным индикатором уровня цен вообще. Поэтому резкий, в ряде регионов более чем двукратный, рост цен да еще перед выборами вызвал легкий шок в рядах чиновников. Причем указанный рост был вполне предсказуем, и все прекрасно знали, что так получится. Тем не менее, решение вопроса было в известной мере пущено на самотек. Спохватились, как обычно, когда гром грянул. Тенденция к росту цен на зерно вообще достаточно стабильна, а в текущем году рост цен на зерно был просто предопределен.
Хлеб - всему голова, или кому нужны зерновые инвестиции?
Валовый сбор зерна составил по итогам 2003 года 73,5 млн. тонн (в весе после доработки – 67,2 млн. т.). Это, по сравнению с предыдущими годами, достаточно низкий урожай. Так, в 2002 году было собрано почти 87 млн. т. зерновых, в 2001 – 83 млн. т. По оценкам специалистов, потребности страны в зерне составляют около 70 млн. т., т. е. фактически внутренние потребности должны были быть закрыты без особых эксцессов. Нашим ближайшим соседям повезло гораздо меньше. В Молдавии, например, в этом году из-за засухи собрали в 10 раз меньше продовольственного зерна, чем в прошлом. На Украине урожай так же оказался ниже ожидаемого. Кроме того, интенсивный экспорт зерна в этой стране привел к сокращению переходящих остатков. Этим республикам в результате пришлось обращаться за помощью к другим странам, включая Россию. «Братская помощь» продовольственным зерном была оказана. «Бывшим нашим» зерно продали по невысокой цене. Но помимо бывших советских республик, неурожай случился и в ряде европейских стран. Поэтому для российских экспортеров открывались широкие возможности, в том числе для реализации существующих амбициозных планов выйти в лидеры по экспорту зерна. Для того чтобы встать в один ряд с такими крупнейшими поставщиками, как Канада и США, необходимо выйти на уровень годового экспорта в 20 млн. т.
По счастью, пример вышеупомянутой Украины, которая чрезмерно увлеклась экспортом и продала вместе с излишним и необходимое, возымел действие. Правительство решило ограничить экспорт и установило в конце 2003 года экспортные пошлины. По ряду видов зерна экспорт стал невыгоден. В то же время ограничение экспорта не привело к стабилизации цен. Рост цен продолжился, продемонстрировав отсутствие оперативности в действиях соответствующих правительственных структур. Фактически, поскольку зерна было собрано ровно столько, сколько необходимо для внутреннего потребления, было бы логично ввести ограничительные пошлины гораздо раньше. Кроме того, должны быть определены направления расходования средств, полученных от экспортных пошлин на зерно. В частности, эти средства могут быть потрачены на поддержку сельхозпроизводителей. Медлительность правительства особенно заметна при попытках активно вмешиваться в ситуацию, складывающуюся на рынках. Заградительные пошлины начали действовать лишь с 15 января, до этого времени было экспортировано более 5 млн. т. За эту нерасторопность правительство в лице тогдашнего вице-премьера и министра сельского хозяйства А.Гордеева подверглось резкой критике. Кабинет министров, по словам Президента, «не смог оперативно улучшить ситуацию на зерновом рынке». Своеобразным ответом на критику стало заявление главы Минсельхоза Гордеева о проведении зерновых интервенций. Широкой общественности более известна практика валютных интервенций, проводимых Центральным банком Российской Федерации для корректировки курса рубля по отношению к евро и американскому доллару. Суть действий сводится к следующему: Банк России приобретает на валютном рынке иностранную валюту для того, чтобы не допустить излишне быстрого укрепления курса рубля на современном этапе, либо продает валюту, чтобы удержать его от падения, как в 90-е годы. Проще говоря, вмешивается в рыночный механизм ценообразования, но что важно, рыночными же, методами.
Хлеб - всему голова, или кому нужны зерновые инвестиции?
Зерновые инвестиции - схема в принципе аналогичная. У государства есть некий запас зерна, который оно планирует реализовать на открытом рынке с целью снижения или хотя бы стабилизации цены. Другое дело - каким ресурсом надо обладать для того, чтобы реально подействовать на рынок. И в этом плане между валютными и зерновыми интервенциями соответствующих структур есть существенная разница. Возможности Банка России по сравнению с объемом ежедневных торгов несоизмеримо больше чем количество зерна, находящегося в государственном зерновом фонде по отношению к объему рынка зерна. При принятии решения о проведении зерновых интервенций было объявлено, что государство с середины февраля выведет на рынок 1,6 млн. тонн зерна. По заявлению Алексея Гордеева, эта мера должна была оживить рынок и снизить цены примерно на 10 %. Кроме того, предполагалось сократить до минимума число посредников в цепочке производитель-потребитель: государство посредством ФГУП «Федеральное агентство по регулированию продовольственного рынка» (ФАРПР) продает пшеницу и рожь через уполномоченные биржи мукомольным предприятиям, а те переработанную продукцию - напрямую хлебопекарным предприятиям. Таким образом, предполагалось повлиять и на цену конечного продукта – хлеба. Из-за которого, собственно, все и началось.
Однако, как в нашей экономике часто бывает, ожидания правительственных чиновников сильно отличаются как от ожиданий независимых экспертов, так и от того, что происходит в действительности. За первые четыре недели с начала интервенций ФГУП «ФАРПР» реализовало через биржи зерноперерабатывающим предприятиям 40 % государственного фонда зерна или около 640 тысяч тонн, но это не помогло сбить цену на зерно. Большинство участников рынка ожидали именно такой результат. Главная причина происшедшего весьма банальна, государственного зерна оказалось мало для того, чтобы существенно повлиять на рынок. Кроме того, механизм проведения интервенций в некоторой мере предполагал их ограниченное влияние на рынок. Торговые сессии являются закрытыми, а круг покупателей ограничивается переработчиками зерна. Таким образом, для того чтобы снизилась рыночная цена, государству пришлось бы продать такое количество зерна, которое бы полностью обеспечило потребности мукомольных предприятий. Тогда они прекратили бы закупки на открытом рынке, и цена бы упала. Но это практически невозможно. В итоге результаты вышеуказанных действий правительства действий в лучшем случае могут сказаться на цене хлеба через 1-2 месяца. В действительности даже этому «оптимистическому» прогнозу, скорее всего, не суждено сбыться. В розничной цене хлеба стоимость зерна составляет менее 25 %, в то время как торговая наценка доходит до 40 и более процентов. Выходит, что зерновые интервенции практически бесполезны.
Большая часть экспертов придерживается мнения, что эта мера не может быть эффективной до тех пор, пока процесс запуска и проведения зерновых интервенций не будет четко регламентирован. Без этого интервенции являются лишь дополнительным фактором нестабильности на и без того сложном рынке. Наличие же четких стабильных правил игры, о чем руководители государства говорят с начала 90-х годов прошлого века, необходимо в данной отрасли не менее чем в любой другой. Помимо механизмов автоматического запуска интервенций на рынке для повышения эффективности государственного вмешательства зерновой фонд государства должен составлять 4-5 млн. т., а не 1,6 млн. т., как сейчас. Именно такие объемы являются значимыми для рынка и могут повлиять на его конъюнктуру. Примечательно в этой ситуации то, что она в очередной раз отчетливо показала отсутствие внятной агропромышленной политики в стране. И привычное желание лечить симптомы вместо причин. Ведь для того чтобы защитить малоимущих, можно воздействовать на торговые предприятия и фиксировать торговую надбавку на уровне, скажем 10 %, что и произошло в ряде регионов, включая Красноярский край. Возможна адресная социальная помощь, о которой также говорится годами. Зерновые интервенции в этом смысле больше напоминают масштабную битву с ветряными мельницами. Хотя с учетом размеров зернового фонда даже и не особенно масштабную.
