Путь зерна
В конце уходящего года президент Нурсултан Назарбаев, находясь с визитом в Северо-Казахстанской области, поставил перед аграрным сектором страны амбициозную задачу – войти в пятерку крупнейших стран мира по экспорту зерна. В цифрах это означает, что экспорт зерна надо довести до 10 млн тонн в год, это более чем в 2,5 раза превышает ныне существующие объемы поставок.
По данным Министерства сельского хозяйства, ежегодно республикой поставляется на экспорт в среднем 3,7 млн тонн зерна, в том числе пшеницы – 3,3 млн тонн. С начала текущего года отгружено на экспорт около 4,4 млн тонн зерна с учетом муки в зерновом эквиваленте (зерно – около 3,2 млн тонн, мука – 1,2 млн тонн в переводе на зерно), что на 1,85 млн тонн, или в 1,7 раза, больше уровня соответствующего периода 2005 года. По оценке экспертов, до конца года будет отгружено на экспорт еще 1,1 млн тонн зерна, в том числе 0,9 млн тонн в виде зерна и 0,2 млн в виде муки в зерновом эквиваленте. В целом в 2006 году объем экспорта зерна с учетом муки составит порядка 5,5 млн тонн (4,1 млн тонн в виде зерна, 1,4 млн тонн в виде муки в зерновом эквиваленте). Более 70% продаж приходится на страны СНГ, в основном Россию, около 9% покупает Европейский союз, около 8% – страны Ближнего Востока. В этом году казахстанское зерно впервые поставлено на рынки Индии и Йемена, предполагается отгрузка в Иран, Италию, Турцию, Эстонию, Китай.
Казахстанская пшеница как бренд еще малоизвестна в мире. Нужна серьезная маркетинговая работа, улучшение качества, обеспечение стабильных поставок. Однако и в этом, и в предыдущие годы своевременность поставок зачастую срывалась из-за транспортных проблем, в первую очередь из-за отсутствия зерновозов. Географическое расположение Казахстана, а именно удаленность от крупных портов, ставит зерновиков в прямую зависимость от железнодорожного транспорта. При отсутствии реального рынка перевозчиков правила диктует дочерняя компания КТЖ – «Казжелдортранс», для которой перевозка зерна – убыточный вид деятельности.
Зерновозы как роскошь
«Экспортный потенциал в 10 млн тонн реален. Но как решить вопрос по его продаже, доставке? В октябре–декабре спрос на зерно резко возрастает. Но мы не можем его удовлетворить, потому что железная дорога не обеспечивает вагонами. И все – мы остаемся с переходящими запасами. Единицы выполняют свой контракт полностью, остальные – кто на 70, кто на 30%. А в портах арендованы терминалы, подходят суда. Несвоевременные поставки – это штрафы, высокие издержки. Кроме того, покупатели сразу разочаровываются в нас как в партнерах. Так произошло в 2001 году с Ираном, который после срыва поставок на четыре года отказался от сотрудничества. Мы не можем гарантированно исполнять свои обязательства, в том числе и по вине железной дороги. Да, это, наверное, временное явление, но это временное явление тянется уже 8 лет», – объясняет президент Зернового союза Нурлан Тлеубаев.
Однако менеджеры АО «Казжелдор-транс» считают, что виноваты сами аграрии, вернее, множество различных экспортеров, которые не могут планировать поставки хотя бы за полтора-три месяца. Число заявок на подачу вагонов к элеваторам часто превышает оптимальное количество, возникают сложности со своевременным оформлением документов, отчего простои при загрузке вместо допустимых 1 часа 40 минут составляют 23 – 25 часов. Вагоны долго ждут своей очереди на разгрузку в портах по пути следования. Случается и захват порожних зерновозов другими железнодорожными администрациями под собственную погрузку. Кроме того, проблемой оборота вагонов вынуждены заниматься перевозчики. Зерновики предпочитают отгрузку на условиях DAF, а перевозчикам удобнее условия FOB или CIF.
Сегодня на балансе «Казжелдортранса» чуть более 5 тыс. зерновозов. Из них каждый год около 180 единиц будет выбывать по техническому состоянию. К 2014 году зерновозов останется около 2400. «Сегодня нашей компании невыгодно заниматься приобретением зерновозов – качество сезонности намного ниже единицы. Учитывая, что срок службы зерновозов примерно 30 лет, по тем ставкам, по которым предоставляем эти вагоны, срок окупаемости их бесконечен. При перевозках зерна мы терпим убытки: в 2005 году – 23 млн тенге, 2006−м – 28 млн тенге. Если добавить к ним расходы на охрану парка и другие сопутствующие услуги, цифры увеличатся», – говорит директор департамента «Казахстан темир жолы» Ержан Жакишев.
Поэтому национальный перевозчик предлагает убытки поделить с крупными трейдерами зерна. Варианты взаимодействия могут быть разные – от покупки зерновозов до создания СП. Но какая бы ни была крупная компания, это очень большие затраты. Трейдеры перенесут их на и без того достаточно высокую стоимость зерна. А экспортеры-производители вынуждены будут выбирать между вложениями в агротехнику, обновлением машинотракторного парка, расширением производства и зерновозами. «Мы думали над приобретением вагонов. Но это дорого, к тому же, чтобы их содержать, эксплуатировать, мы должны создать транспортную компанию, заняться не свойственными нам функциями. А мы хотим заниматься тем, чем можем, – производить муку и продавать ее. Должна быть госпрограмма по обеспечению перевозок зерна и муки. Частные предприятия просто не смогут все сделать», – считает директор одной из трейдерских компаний Костанайской области.
Фактически предложения АО НК КТЖ зерновикам можно сформулировать так: «Купить вагоны, построить депо, проложить пути, выполнять функции перевозчика и задуматься над существованием «Казжелдортранса». Когда же зерновикам приводят в пример Евразийскую промышленную ассоциацию, которая владеет собственной транспортной компанией, то, наверное, это не очень корректно, поскольку у горнодобывающей компании все же технологический процесс предусматривает наличие подъездных путей, минимального количества подвижного состава и сервиса.
За три моря
Странно слышать разговоры о покупке зерновозов, когда цена казахстанского зерна увеличивается на 40 – 60 долларов за счет перевозок до портов. Как увеличить экспорт зерна при не слишком большом выборе направлений: Каспий, Черное море, Балтика?
Первый путь увеличения поставок казахстанского зерна связан с активизацией торговли через существующий зерновой терминал порта Актау. Его мощности позволяют ежегодно переваливать до 500 тыс. тонн зерна. Дальнейший путь зерна имеет два направления – в порты Ирана и в порт Баку для поставок в Азербайджан, Грузию, Турцию. Использование порта Поти, в котором Казахстан намерен построить свой терминал, весьма спорно, поскольку кроме серьезных инвестиций потребуются большие организационные усилия транзитных согласований, дополнительных трат.
Интенсивность использования зернового терминала в порту Актау и увеличение его мощностей по перевалке потенциально связаны с поставками зерна в Иран. Однако эта возможность может быть реализована только в том случае, если будет гарантирован закуп со стороны Ирана не менее 1 млн тонн зерна в год.
Второй путь связан с использованием зернового терминала в порту Вентспилс. Он является совместным частным казахстанско-латвийским предприятием. Это прямой выход для 1,5 млн тонн в год казахстанского зерна хорошего и высокого качества на мировые рынки.
Третий путь – использование черноморских портов России и Украины. Однако эти страны сами являются крупнейшими экспортерами, нашими конкурентами, постоянно увеличивающими объемы продаж. Вряд ли эти порты станут стабильной опорой для перевалки казахстанского зерна.
Четвертый путь связан с «южным коридором». Пшеницу и ячмень можно доставить в Персидский залив, используя транзит по железной дороге через Узбекистан, Туркменистан и Иран с использованием портов Ирана. Перспективные потребители – Саудовская Аравия, Кувейт, Ирак и страны северо-востока Африки.
Весьма заманчив рынок Китая, но большие объемы продаж сомнительны при прочной позиции там эксклюзивного экспортера в лице США. Интересен и Иран, который вновь начнет импортировать зерно из Казахстана. Вот только пропускная способность железных дорог ограничивает максимальные поставки до 1,5 млн тонн.
Нурлан Тлеубаев предлагает вариант замещения теоретически красивый, но требующий поддержки на государственном уровне. А именно – торговля с Россией по принципу взаимозамещения. Суть его в том, что Казахстан поставляет в Россию определенный объем зерна (около 2 млн тонн) III класса, что позволит российским предпринимателям дополнительно к годовому балансу Российской Федерации экспортировать такой же объем пшеницы IV класса. Этот механизм, по мнению г-на Тлеубаева, вполне согласуется с решением ЕврАзЭС о создании общего рынка зерна. К тому же он может быть подкреплен трехсторонними соглашениями между РФ, Казахстаном и третьей стороной, являющейся потенциальным потребителем российского зерна (Египет, Турция, Иордания и т.д.).
Слишком хорошее зерно
Еще одна проблема – из разряда неожиданных. Мука из нашей пшеницы, хлебопекарными свойствами которой мы так гордимся, непривычна для использования в ряде стран. «Зачастую трейдеры сталкиваются с тем, что соотношение упругости и эластичности очень высокое по отношению к контрактному. И, как правило, это является препятствием, поскольку требуется очень сбалансированная клейковина. Наше зерно трудно использовать в чистом виде в хлебопекарных целях, так как упругость мешает в процессе хлебопечения быстро расстаиваться тесту и получать готовую продукцию», – говорит завлабораторией госпредприятия «НПЦ земледелия и растениводства» Айгуль Абугалиева.
Традиции питания в разных странах требуют различного подхода к качеству зерна. Хлеб, лапша, макароны, лепешки требуют различных типов пшеницы с определенными качествами. Для каждого вида изделий нужны свои специфические комбинации твердозерности, упругости и эластичности клейковины, соотношения крахмала/липидов и ферментативной деятельности. В мире приняты несколько иные показатели качества, нежели в странах бывшего Союза. Если для нас ключевым показателем является клейковина, то для большинства зарубежных стран главное – сколько белка в зерне и какого качества. Конечно, при экспорте зерна качество представляется понятными импортеру показателями. «Сейчас проводятся исследования – насколько белок включен в клейковинный комплекс. Различия могут быть достаточно велики. То есть содержание протеинов демонстрирует нам только азот, а не клейковину», – уточняет Абугалиева.
Недостаточно широко проводится работа по продвижению на мировом рынке единого казахстанского бренда с акцентом на несомненные достоинства нашего зерна. Спектр качества казахстанского зерна обширен, можно достаточно точно подобрать зерно для удовлетворения потребностей рынка, однако в настоящее время в стране нет технических регламентов, соответствующих стандартам Всемирной торговой организации.
«Предполагается внесение в стандарты изменений, предусматривающих включение в перечень определителей классов пшеницы показателя «белок»; в нормативные ссылки метода определения показателей качества с применением спектроскопии ближней инфракрасной области; обязательного применения при классификации зерна показателя «число падения», – говорит директор департамента растениеводства Минсельхоза Анна Буць.
Предполагается, что с 2007 года партии зерна, поступающие на хлебоприемные пункты, будут тут же оцениваться экспресс-методом на наличие белка. Уже действует изменение, внесенное в государственный стандарт в части замены ручного метода отмывки клейковины механизированным. Это позволит более точно и быстро определять клейковину и снимет множество споров по ее содержанию, а значит, и по цене. Владелец зерна при сдаче его на хранение на лицензированное хлебоприемное предприятие имеет право выбрать стандарт, по которому будет определяться качество. Но станет ли это стимулом для производства высококачественного зерна при слишком маленькой разнице в стоимости классов?
К сожалению, сейчас такая практика не подвигает производителя на использование интенсивных методов возделывания. Сегодняшняя урожайность и качество зерна – элементарная эксплуатация природных богатств, удобрения практически не используются. «Есть несколько основных законов земледелия. Закон первый гласит, что величину урожая определяет фактор, находящийся в недостатке. У нас это влага. Сегодня урожайность подняли до 13–14 ц/га. Выше прыгнем тогда, когда поднимем фактор, также находящийся в минимуме, – питательные вещества. Надо в десятки раз увеличивать объем вносимых в почву удобрений. Но это и дорого, и не все понимают необходимость их использования», – замечает сенатор Евгений Аман. Сегодня разрыв между себестоимостью зерна и реализацией минимален. Как только крестьянин начинает вносить удобрения, то возможности для повышения рентабельности снижаются, поскольку высоки риски получения низкого урожая при засухе.
Сейчас, по мнению специалистов, плодородие почв на интенсивно используемых землях снизилось примерно на треть. Нет данных по соотношению в пахотном слое азота, фосфора и калия – триединой основы. При нарушении пропорций этих элементов возникают проблемы в росте, созревании, накапливании полезных веществ, той же клейковины в растениях. «Надо проводить работу по удешевлению удобрений, по необходимости их внесения. У нас не стимулируется получение высококачественного зерна закупочной ценой, поскольку между ценой на высококачественное и рядовое зерно – минимальный разрыв. Это делается теми, кто намеревается монополизировать рынок экспорта зерна. Они будут делать все, чтобы не вызвать ценовой интерес к зерну высокого качества на внутреннем рынке», – объясняет г-н Аман.
Экспортная стратегия
«Рекордный урожай этого года показал, что увеличение объемов выделенных финансовых ресурсов на поддержку АПК, соблюдение агротехнологий, повышение эффективности и гарантированности агробизнеса дает реальные результаты, а объемы валового сбора зерна благоприятствуют вхождению Казахстана в пятерку мировых экспортеров зерна. С этой целью разработана Стратегия экспорта зерна, которая позволит государству оказывать влияние на экспортную политику субъектов рынка, осуществляющих экспорт зерна (сейчас разрозненно действует порядка 230 таких субъектов), используя опыт Канады и Австралии – основных стран–экспортеров зерна, пшеница в сельскохозяйственной отрасли которых является ключевой зерновой культурой», – говорит Анна Буць.
В правительстве полагают, что экспортную зерновую политику нарушают мелкие трейдеры, занимающиеся в числе прочего демпингом. Поэтому для регулирования экспорта зерна предполагается ввести лицензирование деятельности экспортеров, в первую очередь трейдеров, не занимающихся производством зерновых. Затем планируется создать совет по зерну и зерновой пул, которые будут активно участвовать в принятии государственных решений, касающихся зернопроизводства. В «Казжелдортрансе» убеждены, что с несколькими крупными экспортерами проще станет планировать поставки вагонов, даже создать заветное СП по содержанию зерновозов. Экспортные субсидии, о введении которых задумалось правительство, легче будет проконтролировать.
Однако многочисленные противники лицензирования трейдеров считают, что эта мера загубит мелкого и среднего товаропроизводителя. «Если лицензировать трейдеров, то в результате останется только несколько крупных компаний. По какой цене они будут скупать зерно? Если по 80 – 90 долларов, то о каком стимулировании производства зерна говорить? Если покупать новую технику, расширяться, то затраты на производство тонны зерна должны быть около 120 долларов. В качестве гарантий от демпинговой закупочной цены можно установить для получивших лицензии трейдеров рамки, как в Америке для зернового пула. Ограничить предельную рентабельность пятью процентами, а остальное – возвращать крестьянам, у которых был произведен закуп зерна», – считает руководитель компании «Сарыбай» Светлана Михайленко.
Произвести 10 млн тонн на экспорт аграрии считают вполне реальной задачей, но должна быть четко продуманная стратегия. «Эта программа нужная, но затратная и требует массу времени и средств. Кроме того, нужен мощный менеджмент – можно увеличить объемы и захлебнуться в своем зерне, не продумав инфраструктуру, рынки сбыта. Договоры – это полдела. Главное – точное их исполнение. На этом рынке многолетняя жесткая конкуренция. Дефицит зерна в мире, конечно, растет. Но нам надо прийти на мировой рынок вовремя и с хорошими объемами», – говорит Евгений Аман.
По данным Министерства сельского хозяйства, ежегодно республикой поставляется на экспорт в среднем 3,7 млн тонн зерна, в том числе пшеницы – 3,3 млн тонн. С начала текущего года отгружено на экспорт около 4,4 млн тонн зерна с учетом муки в зерновом эквиваленте (зерно – около 3,2 млн тонн, мука – 1,2 млн тонн в переводе на зерно), что на 1,85 млн тонн, или в 1,7 раза, больше уровня соответствующего периода 2005 года. По оценке экспертов, до конца года будет отгружено на экспорт еще 1,1 млн тонн зерна, в том числе 0,9 млн тонн в виде зерна и 0,2 млн в виде муки в зерновом эквиваленте. В целом в 2006 году объем экспорта зерна с учетом муки составит порядка 5,5 млн тонн (4,1 млн тонн в виде зерна, 1,4 млн тонн в виде муки в зерновом эквиваленте). Более 70% продаж приходится на страны СНГ, в основном Россию, около 9% покупает Европейский союз, около 8% – страны Ближнего Востока. В этом году казахстанское зерно впервые поставлено на рынки Индии и Йемена, предполагается отгрузка в Иран, Италию, Турцию, Эстонию, Китай.
Казахстанская пшеница как бренд еще малоизвестна в мире. Нужна серьезная маркетинговая работа, улучшение качества, обеспечение стабильных поставок. Однако и в этом, и в предыдущие годы своевременность поставок зачастую срывалась из-за транспортных проблем, в первую очередь из-за отсутствия зерновозов. Географическое расположение Казахстана, а именно удаленность от крупных портов, ставит зерновиков в прямую зависимость от железнодорожного транспорта. При отсутствии реального рынка перевозчиков правила диктует дочерняя компания КТЖ – «Казжелдортранс», для которой перевозка зерна – убыточный вид деятельности.
Зерновозы как роскошь
«Экспортный потенциал в 10 млн тонн реален. Но как решить вопрос по его продаже, доставке? В октябре–декабре спрос на зерно резко возрастает. Но мы не можем его удовлетворить, потому что железная дорога не обеспечивает вагонами. И все – мы остаемся с переходящими запасами. Единицы выполняют свой контракт полностью, остальные – кто на 70, кто на 30%. А в портах арендованы терминалы, подходят суда. Несвоевременные поставки – это штрафы, высокие издержки. Кроме того, покупатели сразу разочаровываются в нас как в партнерах. Так произошло в 2001 году с Ираном, который после срыва поставок на четыре года отказался от сотрудничества. Мы не можем гарантированно исполнять свои обязательства, в том числе и по вине железной дороги. Да, это, наверное, временное явление, но это временное явление тянется уже 8 лет», – объясняет президент Зернового союза Нурлан Тлеубаев.
Однако менеджеры АО «Казжелдор-транс» считают, что виноваты сами аграрии, вернее, множество различных экспортеров, которые не могут планировать поставки хотя бы за полтора-три месяца. Число заявок на подачу вагонов к элеваторам часто превышает оптимальное количество, возникают сложности со своевременным оформлением документов, отчего простои при загрузке вместо допустимых 1 часа 40 минут составляют 23 – 25 часов. Вагоны долго ждут своей очереди на разгрузку в портах по пути следования. Случается и захват порожних зерновозов другими железнодорожными администрациями под собственную погрузку. Кроме того, проблемой оборота вагонов вынуждены заниматься перевозчики. Зерновики предпочитают отгрузку на условиях DAF, а перевозчикам удобнее условия FOB или CIF.
Сегодня на балансе «Казжелдортранса» чуть более 5 тыс. зерновозов. Из них каждый год около 180 единиц будет выбывать по техническому состоянию. К 2014 году зерновозов останется около 2400. «Сегодня нашей компании невыгодно заниматься приобретением зерновозов – качество сезонности намного ниже единицы. Учитывая, что срок службы зерновозов примерно 30 лет, по тем ставкам, по которым предоставляем эти вагоны, срок окупаемости их бесконечен. При перевозках зерна мы терпим убытки: в 2005 году – 23 млн тенге, 2006−м – 28 млн тенге. Если добавить к ним расходы на охрану парка и другие сопутствующие услуги, цифры увеличатся», – говорит директор департамента «Казахстан темир жолы» Ержан Жакишев.
Поэтому национальный перевозчик предлагает убытки поделить с крупными трейдерами зерна. Варианты взаимодействия могут быть разные – от покупки зерновозов до создания СП. Но какая бы ни была крупная компания, это очень большие затраты. Трейдеры перенесут их на и без того достаточно высокую стоимость зерна. А экспортеры-производители вынуждены будут выбирать между вложениями в агротехнику, обновлением машинотракторного парка, расширением производства и зерновозами. «Мы думали над приобретением вагонов. Но это дорого, к тому же, чтобы их содержать, эксплуатировать, мы должны создать транспортную компанию, заняться не свойственными нам функциями. А мы хотим заниматься тем, чем можем, – производить муку и продавать ее. Должна быть госпрограмма по обеспечению перевозок зерна и муки. Частные предприятия просто не смогут все сделать», – считает директор одной из трейдерских компаний Костанайской области.
Фактически предложения АО НК КТЖ зерновикам можно сформулировать так: «Купить вагоны, построить депо, проложить пути, выполнять функции перевозчика и задуматься над существованием «Казжелдортранса». Когда же зерновикам приводят в пример Евразийскую промышленную ассоциацию, которая владеет собственной транспортной компанией, то, наверное, это не очень корректно, поскольку у горнодобывающей компании все же технологический процесс предусматривает наличие подъездных путей, минимального количества подвижного состава и сервиса.
За три моря
Странно слышать разговоры о покупке зерновозов, когда цена казахстанского зерна увеличивается на 40 – 60 долларов за счет перевозок до портов. Как увеличить экспорт зерна при не слишком большом выборе направлений: Каспий, Черное море, Балтика?
Первый путь увеличения поставок казахстанского зерна связан с активизацией торговли через существующий зерновой терминал порта Актау. Его мощности позволяют ежегодно переваливать до 500 тыс. тонн зерна. Дальнейший путь зерна имеет два направления – в порты Ирана и в порт Баку для поставок в Азербайджан, Грузию, Турцию. Использование порта Поти, в котором Казахстан намерен построить свой терминал, весьма спорно, поскольку кроме серьезных инвестиций потребуются большие организационные усилия транзитных согласований, дополнительных трат.
Интенсивность использования зернового терминала в порту Актау и увеличение его мощностей по перевалке потенциально связаны с поставками зерна в Иран. Однако эта возможность может быть реализована только в том случае, если будет гарантирован закуп со стороны Ирана не менее 1 млн тонн зерна в год.
Второй путь связан с использованием зернового терминала в порту Вентспилс. Он является совместным частным казахстанско-латвийским предприятием. Это прямой выход для 1,5 млн тонн в год казахстанского зерна хорошего и высокого качества на мировые рынки.
Третий путь – использование черноморских портов России и Украины. Однако эти страны сами являются крупнейшими экспортерами, нашими конкурентами, постоянно увеличивающими объемы продаж. Вряд ли эти порты станут стабильной опорой для перевалки казахстанского зерна.
Четвертый путь связан с «южным коридором». Пшеницу и ячмень можно доставить в Персидский залив, используя транзит по железной дороге через Узбекистан, Туркменистан и Иран с использованием портов Ирана. Перспективные потребители – Саудовская Аравия, Кувейт, Ирак и страны северо-востока Африки.
Весьма заманчив рынок Китая, но большие объемы продаж сомнительны при прочной позиции там эксклюзивного экспортера в лице США. Интересен и Иран, который вновь начнет импортировать зерно из Казахстана. Вот только пропускная способность железных дорог ограничивает максимальные поставки до 1,5 млн тонн.
Нурлан Тлеубаев предлагает вариант замещения теоретически красивый, но требующий поддержки на государственном уровне. А именно – торговля с Россией по принципу взаимозамещения. Суть его в том, что Казахстан поставляет в Россию определенный объем зерна (около 2 млн тонн) III класса, что позволит российским предпринимателям дополнительно к годовому балансу Российской Федерации экспортировать такой же объем пшеницы IV класса. Этот механизм, по мнению г-на Тлеубаева, вполне согласуется с решением ЕврАзЭС о создании общего рынка зерна. К тому же он может быть подкреплен трехсторонними соглашениями между РФ, Казахстаном и третьей стороной, являющейся потенциальным потребителем российского зерна (Египет, Турция, Иордания и т.д.).
Слишком хорошее зерно
Еще одна проблема – из разряда неожиданных. Мука из нашей пшеницы, хлебопекарными свойствами которой мы так гордимся, непривычна для использования в ряде стран. «Зачастую трейдеры сталкиваются с тем, что соотношение упругости и эластичности очень высокое по отношению к контрактному. И, как правило, это является препятствием, поскольку требуется очень сбалансированная клейковина. Наше зерно трудно использовать в чистом виде в хлебопекарных целях, так как упругость мешает в процессе хлебопечения быстро расстаиваться тесту и получать готовую продукцию», – говорит завлабораторией госпредприятия «НПЦ земледелия и растениводства» Айгуль Абугалиева.
Традиции питания в разных странах требуют различного подхода к качеству зерна. Хлеб, лапша, макароны, лепешки требуют различных типов пшеницы с определенными качествами. Для каждого вида изделий нужны свои специфические комбинации твердозерности, упругости и эластичности клейковины, соотношения крахмала/липидов и ферментативной деятельности. В мире приняты несколько иные показатели качества, нежели в странах бывшего Союза. Если для нас ключевым показателем является клейковина, то для большинства зарубежных стран главное – сколько белка в зерне и какого качества. Конечно, при экспорте зерна качество представляется понятными импортеру показателями. «Сейчас проводятся исследования – насколько белок включен в клейковинный комплекс. Различия могут быть достаточно велики. То есть содержание протеинов демонстрирует нам только азот, а не клейковину», – уточняет Абугалиева.
Недостаточно широко проводится работа по продвижению на мировом рынке единого казахстанского бренда с акцентом на несомненные достоинства нашего зерна. Спектр качества казахстанского зерна обширен, можно достаточно точно подобрать зерно для удовлетворения потребностей рынка, однако в настоящее время в стране нет технических регламентов, соответствующих стандартам Всемирной торговой организации.
«Предполагается внесение в стандарты изменений, предусматривающих включение в перечень определителей классов пшеницы показателя «белок»; в нормативные ссылки метода определения показателей качества с применением спектроскопии ближней инфракрасной области; обязательного применения при классификации зерна показателя «число падения», – говорит директор департамента растениеводства Минсельхоза Анна Буць.
Предполагается, что с 2007 года партии зерна, поступающие на хлебоприемные пункты, будут тут же оцениваться экспресс-методом на наличие белка. Уже действует изменение, внесенное в государственный стандарт в части замены ручного метода отмывки клейковины механизированным. Это позволит более точно и быстро определять клейковину и снимет множество споров по ее содержанию, а значит, и по цене. Владелец зерна при сдаче его на хранение на лицензированное хлебоприемное предприятие имеет право выбрать стандарт, по которому будет определяться качество. Но станет ли это стимулом для производства высококачественного зерна при слишком маленькой разнице в стоимости классов?
К сожалению, сейчас такая практика не подвигает производителя на использование интенсивных методов возделывания. Сегодняшняя урожайность и качество зерна – элементарная эксплуатация природных богатств, удобрения практически не используются. «Есть несколько основных законов земледелия. Закон первый гласит, что величину урожая определяет фактор, находящийся в недостатке. У нас это влага. Сегодня урожайность подняли до 13–14 ц/га. Выше прыгнем тогда, когда поднимем фактор, также находящийся в минимуме, – питательные вещества. Надо в десятки раз увеличивать объем вносимых в почву удобрений. Но это и дорого, и не все понимают необходимость их использования», – замечает сенатор Евгений Аман. Сегодня разрыв между себестоимостью зерна и реализацией минимален. Как только крестьянин начинает вносить удобрения, то возможности для повышения рентабельности снижаются, поскольку высоки риски получения низкого урожая при засухе.
Сейчас, по мнению специалистов, плодородие почв на интенсивно используемых землях снизилось примерно на треть. Нет данных по соотношению в пахотном слое азота, фосфора и калия – триединой основы. При нарушении пропорций этих элементов возникают проблемы в росте, созревании, накапливании полезных веществ, той же клейковины в растениях. «Надо проводить работу по удешевлению удобрений, по необходимости их внесения. У нас не стимулируется получение высококачественного зерна закупочной ценой, поскольку между ценой на высококачественное и рядовое зерно – минимальный разрыв. Это делается теми, кто намеревается монополизировать рынок экспорта зерна. Они будут делать все, чтобы не вызвать ценовой интерес к зерну высокого качества на внутреннем рынке», – объясняет г-н Аман.
Экспортная стратегия
«Рекордный урожай этого года показал, что увеличение объемов выделенных финансовых ресурсов на поддержку АПК, соблюдение агротехнологий, повышение эффективности и гарантированности агробизнеса дает реальные результаты, а объемы валового сбора зерна благоприятствуют вхождению Казахстана в пятерку мировых экспортеров зерна. С этой целью разработана Стратегия экспорта зерна, которая позволит государству оказывать влияние на экспортную политику субъектов рынка, осуществляющих экспорт зерна (сейчас разрозненно действует порядка 230 таких субъектов), используя опыт Канады и Австралии – основных стран–экспортеров зерна, пшеница в сельскохозяйственной отрасли которых является ключевой зерновой культурой», – говорит Анна Буць.
В правительстве полагают, что экспортную зерновую политику нарушают мелкие трейдеры, занимающиеся в числе прочего демпингом. Поэтому для регулирования экспорта зерна предполагается ввести лицензирование деятельности экспортеров, в первую очередь трейдеров, не занимающихся производством зерновых. Затем планируется создать совет по зерну и зерновой пул, которые будут активно участвовать в принятии государственных решений, касающихся зернопроизводства. В «Казжелдортрансе» убеждены, что с несколькими крупными экспортерами проще станет планировать поставки вагонов, даже создать заветное СП по содержанию зерновозов. Экспортные субсидии, о введении которых задумалось правительство, легче будет проконтролировать.
Однако многочисленные противники лицензирования трейдеров считают, что эта мера загубит мелкого и среднего товаропроизводителя. «Если лицензировать трейдеров, то в результате останется только несколько крупных компаний. По какой цене они будут скупать зерно? Если по 80 – 90 долларов, то о каком стимулировании производства зерна говорить? Если покупать новую технику, расширяться, то затраты на производство тонны зерна должны быть около 120 долларов. В качестве гарантий от демпинговой закупочной цены можно установить для получивших лицензии трейдеров рамки, как в Америке для зернового пула. Ограничить предельную рентабельность пятью процентами, а остальное – возвращать крестьянам, у которых был произведен закуп зерна», – считает руководитель компании «Сарыбай» Светлана Михайленко.
Произвести 10 млн тонн на экспорт аграрии считают вполне реальной задачей, но должна быть четко продуманная стратегия. «Эта программа нужная, но затратная и требует массу времени и средств. Кроме того, нужен мощный менеджмент – можно увеличить объемы и захлебнуться в своем зерне, не продумав инфраструктуру, рынки сбыта. Договоры – это полдела. Главное – точное их исполнение. На этом рынке многолетняя жесткая конкуренция. Дефицит зерна в мире, конечно, растет. Но нам надо прийти на мировой рынок вовремя и с хорошими объемами», – говорит Евгений Аман.
