Полвека он пахал, сеял, убирал хлеб и стал Героем
1 октября – Международный день пожилого человека. Он проводится ежегодно по рекомендации 45-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Цель этого дня – привлечь внимание правительств и гражданского общества к проблемам старшего поколения. Пожалуй, это единственный день в году, когда бабушки и дедушки ощущают на себе пристальное внимание и заботу. Власти откупаются от пенсионеров недорогими подарками, музеи и театры радушно и совершенно бесплатно открывают им свои входные двери. Некоторые из них используют стальные двери, ведь купить металлическую дверь - значит предотвратить визиты нежелательных посетителей. На сайте Форпост можно найти образцы входных дверей для любого бюджета.
В таких случаях в честь пожилых людей звучат добрые слова благодарности и бесконечной признательности. К сожалению, получается так, что остальные 364 дня в году пожилые люди остаются один на один со своим опытом, медалями и орденами, заботами, проблемами и старостью. В одном из поселков Костанайской области живет бойкий старичок. И даже не все его соседи знают, что этот дедушка с костылем – герой с большой буквы. Он прожил яркую и интересную жизнь, а к 77 годам остался ни с чем. Но с улыбкой говорит о том, что к празднику ждет от властей подарка «для галочки», за который он распишется в табеле.
В изданной два года назад энциклопедии Костанайской области среди 732 страниц ему посвятили 88 буковок и 12 цифр: «Петрушин Николай Федорович (р. в 1932 г. в с. Акчакуль Сарыкольского р-на), Герой Соц. Труда (1966). Механизатор с-за им. Чехова (с 1955)». Информация насколько куцая, настолько же и искаженная. Его трудовая книжка открывается записью 1957 года: «Зачислить
в штат совхоза имени Чехова комбайнером. До зачисления 10 лет работал в колхозе «Новая жизнь». Именно в том году был образован целинный совхоз, а бывший колхоз стал отделением Акчакуль. Район именовался Урицким. Совхоза нет уже 15 лет, район переименовали 10 лет назад. А Петрушин вот уже 8 лет как покинул берега «денежного озера»
и живет в поселке Джамбул,
что в 10 километрах от Костаная.
Гвозди бы делать из этих людей…
…Не было б в мире крепче гвоздей. Некогда хрестоматийные строки Николая Тихонова – о таких, как Петрушин. Инвалид с детства – правую ногу ему заменяет костыль – инвалидом себя не признающий. В послевоенные годы нужно было кормить семью – с 15 лет зарабатывал трудодни в колхозе. Потом – Целина! В забытом Богом Акчакуле забурлила новая жизнь. К этому времени он приспособился управляться и с трактором, и с комбайном.
– Я никогда и ни у кого не просил помощи, – рассказывает сегодня Николай Федорович. – Нужно было заменить головку блока двигателя – менял. В одиночку поднимал на мостик комбайна. Как и аккумулятор. Самостоятельно разбирал и собирал комбайн или трактор. Ножное управление техникой частично переводил на ручное. Чаще меня звали на помощь.
– В ту пору подготовленных людей не хватало. Можно было найти должность поспокойней, место – потеплее, чем открытый всем ветрам мостик прицепного комбайна «Сталинец»?
– Вполне, – соглашается Петрушин, – и предлагали. Но время было другое, и воспитывали нас на других примерах. О рэкетирах и валютных проститутках мы тогда и не слыхивали, а вот «Повесть о настоящем человеке» наизусть учили. Маресьев без двух ног на боевых самолетах летал, а я что, с одной ногой с комбайном не управлюсь?
А судьба продолжала испытывать его на прочность: в 27 лет стал вдовцом с тремя малолетними детьми на руках. Нынешняя супруга Нина Арсентьевна, работавшая в ту пору зоотехником отделения, вспоминает:
– Почти четыре года жил один – шибко гордый был, хотя невест у нас в деревне хватало…
Женившись во второй раз и укрепив тылы, он и вовсе утонул в работе: в 1964 году намолотил 16 тысяч центнеров зерна и установил рекорд области. Спустя полтора года ему присвоили звание Героя Социалистического Труда.
– Природа вокруг Акчакуля чудная, – вспоминает Петрушин, – леса грибные и ягодные, озера рыбные. На одном из них рыбачил дед Клен – я к нему по рыбу ездил. В аккурат перед началом уборки в 66-м году на мотоцикле «Урал» приезжаю, а у него на стане пир горой: милицейские полковники из Северо-Казахстанской области гуляют, хорошие уже. Ну и покатили на меня: зачем приехал, почему на мотоцикле с костылем ездишь? Мотоцикл забирают, меня – взашей. Тут парнишка, работавший у Клена помощником, приносит из вагончика газету «Правда» и тычет им в сопатки. А в газете указ президиума Верховного Совета СССР о присвоении мне Героя с вручением золотой звезды «Серп и молот» и ордена Ленина. А тут еще дед Клен с озера выплыл и устроил полковникам головомойку: «Вы на кого бочку катите?». Милицейские залебезили: шашлычок подносят, коньячок наливают. На мотоцикл сержанта сажают, а меня – в «Волгу» с мигалкой. Вот так я и въехал в родную деревню Героем, обалдевший от новости. И народ обалдел: Петрушин на озере Героем стал. Золотую звезду и орден мне потом вручал сам Кунаев.
Как потопаешь, так и полопаешь
В последний раз в милых сердцу Петрушина краях мне довелось побывать урожайной осенью 99-го. На цент-ральной усадьбе бывшего совхоза среди руин одиноко торчал памятник Антону Павловичу Чехову. На его шее висела старая автопокрышка, а постамент был исцарапан непечатными словами. Великий писатель печально взирал на развалины давно погасшего очага культуры, в котором когда-то располагалась знаменитая библиотека. А была она знаменита тем, что основу книжного фонда составляли несколько сотен книг, подаренных целинникам вдовой писателя, народной артисткой СССР Ольгой Леонардовной Книппер-Чеховой.
Бывшее совхозное отделение Акчакуль тоже навевало грустные мысли. «В живых» я насчитал 29 домов, которых еще недавно было более 70. Николая Федоровича застал у разобранного и древнего трактора Т-4.
– Он у меня уже 15 лет пашет и сеет, – говорил 68-летний ветеран, – раз 5 разбирал его и собирал. Завтра снова будет в борозде – зябь надо пахать…
– А когда же заслуженно отдыхать, Николай Федорович?
– Отдыхать не приучен. Придерживаюсь правила: как потопаешь, так и полопаешь. Обед или ужин заработать нужно…
Потом мы сидели за столом посреди заросшего муравой двора ухоженного дома Петрушиных, дегустировали фирменный первач под фирменное сало. Закатное солнце падало в «денежное озеро», рядом со столом пыхтел самовар. Великая благодать разливалась в хрустальном воздухе. И только Петрушин после третьей напоминал вскипающий самовар.
– Это ж надо было додуматься отдать район папуасам, чтобы они нас учили хлеб выращивать. Вот люди и побежали, куда глаза глядят. Скот порезали, дома побросали. И наши вожди хороши: совхозный скот вместо зарплат и пенсий раздали. Стельных коров резали и за полцены продавали мясо! Я принципиально не брал и других отговаривал, убеждал, что настанут другие времена. И оказался прав: недавно получил более 40 тысяч тенге долгов по пенсиям…
Сарыкольский район невезучий: вначале его отдали под управление «папуасов» – сингапурской компании. Потом в него вломилась компания «Нур-Целина», за которой стояли одноименный банк с Рахатом Алиевым. Потом никого не осталось. Людей распугали, животноводство уничтожили. Тем не менее девять лет назад, на закате бабьего лета, Герой Петрушин вбивал в столешницу жилистым кулаком гвозди слов:
– Не дождутся! Никуда я отсюда не уеду – там, за озером, на погосте все мои предки лежат. Эта земля моим потом полита…
А Бог располагает…
И вот, спустя девять лет, я пытаюсь разыскать старого знакомого в поселке Джамбул, в пригороде Костаная. Ориентир – рядом со школой. Первый встречный удивленно пожимает плечами:
– Какой герой? У нас нет героев. Петрушин? Дядя Коля? Так это второй барак от перекрестка…
В совхозные времена эти постройки именовались домами барачного типа. В них жили прикомандированные на уборку урожая солдаты. Сегодня это – трехквартирное частное жилье. В одной живет семья сына Николая, другую – занимают Николай Федорович с Ниной Арсентьевной, третью – беженцы из глубинки Узункольского района.
Петрушина я застал в уголке под навесом, колдующим над допотопной бензопилой «Дружба»:
– Все равно заставлю работать! – добавляет крепкое и заветное словцо Петрушин.
Время над ним не властно. Все тот же цепкий и хитрый взгляд из-под насупленных бровей, крепкое пожатие жилистой руки.
– Из Акчакуля уехали летом 2000 года, – вздыхает 77-летний собеседник, – сын настоял. В то время это жилье копейки стоило. И, слава Богу, что уехали: той осенью меня так скрутило, что из Акчакуля до райцентра за сто километров по раздолбанным дорогам меня бы точно не довезли. Местный предприниматель дал за дом 15 тысяч тенге и грузовик, чтобы перевезти вещи. Теперь я, можно сказать, бомж. Я сыну сразу сказал: нашу квартиру оформляй на себя, чтобы потом не морочить голову с переоформлением. Так что у меня теперь, кроме золотой звезды и кучи орденов и медалей ничего ценного нет…
Вместе с наградами хранит Николай
Федорович почетный диплом с золотым тиснением: 23 февраля 1968 года он занесен в Золотую книгу почета Казахской ССР. Следом его портрет появился в Зале почета ВДНХ СССР. В 1971 году на всю Костанайскую область поступило шесть «Волг» (ГАЗ-24). Одну выделили Петрушину. Каждый год – бесплатная путевка в санаторий, бесплатный железнодорожный билет в любой конец необъятной страны. Почет и уважение. 1 сентября при полном параде Петрушин напутствовал школяров в поход за знаниями, а потом вручал аттестаты зрелости. Школьные уроки по профориентации начинались с его уроков. С его легкой руки многие мальчишки стали хлеборобами.
Последние 8 лет награды лежат в шкатулке. Живет он в 100 метрах от Джамбулской средней школы, но в школе о нем не слышали. Соседи знают его как дядю Колю, умельца на все руки.
– В подполье ушел, Николай Федорович?
– В какое там подполье! – всплескивает руками Нина Арсентьевна. – Он войну нашему акиму объявил!
– И добьюсь своего! – твердо обещает мой визави и поясняет: – Ты обрати внимание на ступени крыльца нашего сельского акимата: 5 или 6 узких и крутых. Мало того, почту, где старики получают пенсию, на второй этаж загнал – еще 20 ступенек. Так, старухи по ним на четвереньках ползают. А на первом этаже два кабинета занимает участковый. Вот я и говорю акиму: поменяй почту с участковым этажами, сделай нормальное крыльцо – люди спасибо скажут. Отмахивается. Или вот уже два года обещает водопровод сделать. Позор! Воду питьевую жители поселка канистрами возят из Костаная – местную пить нельзя, горькая. Хорошо, нам сын возит, а как быть безлошадным?
Сегодня он и супруга получают по 18 тысяч тенге пенсии. За Звезду Героя Николаю Федоровичу доплачивают 10 тысяч плюс 4800, которые он называет президентскими. Итого: 50800 в месяц на двоих. Большинство местных пенсионеров получают вдвое меньше. А тележка сена стоит 20 тысяч тенге, «пустые» 10-процентные отходы – 10 тысяч, тонна ячменя – от 200 долларов. О ценах на лекарства и говорить не приходится.
– За газ, свет, телефон платим сполна, – говорит Нина Арсентьевна. – В Акчакуле имели 50-процентные льготы.
– Акчакуля больше нет, – вздыхает Петрушин. – Меня сын каждое лето возит туда: родные могилы в порядок приводим. Нынешним летом там проживало девять семей. Следующим летом, судя по всему, никого не застанем. Юридически село уже не существует – неперспективное, считает власть…
– Николай Федорович, скоро День пожилого человека. Как тут вас чествуют? – задаю последний вопрос.
– Как всегда, – пожимает плечами Петрушин, – разнесут по дворам когда по тысяче, когда по 500 тенге – сколько с предпринимателей соберут. Распишемся в получении. Власть поставит галочку. Все довольны, все смеются…
В таких случаях в честь пожилых людей звучат добрые слова благодарности и бесконечной признательности. К сожалению, получается так, что остальные 364 дня в году пожилые люди остаются один на один со своим опытом, медалями и орденами, заботами, проблемами и старостью. В одном из поселков Костанайской области живет бойкий старичок. И даже не все его соседи знают, что этот дедушка с костылем – герой с большой буквы. Он прожил яркую и интересную жизнь, а к 77 годам остался ни с чем. Но с улыбкой говорит о том, что к празднику ждет от властей подарка «для галочки», за который он распишется в табеле.
В изданной два года назад энциклопедии Костанайской области среди 732 страниц ему посвятили 88 буковок и 12 цифр: «Петрушин Николай Федорович (р. в 1932 г. в с. Акчакуль Сарыкольского р-на), Герой Соц. Труда (1966). Механизатор с-за им. Чехова (с 1955)». Информация насколько куцая, настолько же и искаженная. Его трудовая книжка открывается записью 1957 года: «Зачислить
в штат совхоза имени Чехова комбайнером. До зачисления 10 лет работал в колхозе «Новая жизнь». Именно в том году был образован целинный совхоз, а бывший колхоз стал отделением Акчакуль. Район именовался Урицким. Совхоза нет уже 15 лет, район переименовали 10 лет назад. А Петрушин вот уже 8 лет как покинул берега «денежного озера»
и живет в поселке Джамбул,
что в 10 километрах от Костаная.
Гвозди бы делать из этих людей…
…Не было б в мире крепче гвоздей. Некогда хрестоматийные строки Николая Тихонова – о таких, как Петрушин. Инвалид с детства – правую ногу ему заменяет костыль – инвалидом себя не признающий. В послевоенные годы нужно было кормить семью – с 15 лет зарабатывал трудодни в колхозе. Потом – Целина! В забытом Богом Акчакуле забурлила новая жизнь. К этому времени он приспособился управляться и с трактором, и с комбайном.
– Я никогда и ни у кого не просил помощи, – рассказывает сегодня Николай Федорович. – Нужно было заменить головку блока двигателя – менял. В одиночку поднимал на мостик комбайна. Как и аккумулятор. Самостоятельно разбирал и собирал комбайн или трактор. Ножное управление техникой частично переводил на ручное. Чаще меня звали на помощь.
– В ту пору подготовленных людей не хватало. Можно было найти должность поспокойней, место – потеплее, чем открытый всем ветрам мостик прицепного комбайна «Сталинец»?
– Вполне, – соглашается Петрушин, – и предлагали. Но время было другое, и воспитывали нас на других примерах. О рэкетирах и валютных проститутках мы тогда и не слыхивали, а вот «Повесть о настоящем человеке» наизусть учили. Маресьев без двух ног на боевых самолетах летал, а я что, с одной ногой с комбайном не управлюсь?
А судьба продолжала испытывать его на прочность: в 27 лет стал вдовцом с тремя малолетними детьми на руках. Нынешняя супруга Нина Арсентьевна, работавшая в ту пору зоотехником отделения, вспоминает:
– Почти четыре года жил один – шибко гордый был, хотя невест у нас в деревне хватало…
Женившись во второй раз и укрепив тылы, он и вовсе утонул в работе: в 1964 году намолотил 16 тысяч центнеров зерна и установил рекорд области. Спустя полтора года ему присвоили звание Героя Социалистического Труда.
– Природа вокруг Акчакуля чудная, – вспоминает Петрушин, – леса грибные и ягодные, озера рыбные. На одном из них рыбачил дед Клен – я к нему по рыбу ездил. В аккурат перед началом уборки в 66-м году на мотоцикле «Урал» приезжаю, а у него на стане пир горой: милицейские полковники из Северо-Казахстанской области гуляют, хорошие уже. Ну и покатили на меня: зачем приехал, почему на мотоцикле с костылем ездишь? Мотоцикл забирают, меня – взашей. Тут парнишка, работавший у Клена помощником, приносит из вагончика газету «Правда» и тычет им в сопатки. А в газете указ президиума Верховного Совета СССР о присвоении мне Героя с вручением золотой звезды «Серп и молот» и ордена Ленина. А тут еще дед Клен с озера выплыл и устроил полковникам головомойку: «Вы на кого бочку катите?». Милицейские залебезили: шашлычок подносят, коньячок наливают. На мотоцикл сержанта сажают, а меня – в «Волгу» с мигалкой. Вот так я и въехал в родную деревню Героем, обалдевший от новости. И народ обалдел: Петрушин на озере Героем стал. Золотую звезду и орден мне потом вручал сам Кунаев.
Как потопаешь, так и полопаешь
В последний раз в милых сердцу Петрушина краях мне довелось побывать урожайной осенью 99-го. На цент-ральной усадьбе бывшего совхоза среди руин одиноко торчал памятник Антону Павловичу Чехову. На его шее висела старая автопокрышка, а постамент был исцарапан непечатными словами. Великий писатель печально взирал на развалины давно погасшего очага культуры, в котором когда-то располагалась знаменитая библиотека. А была она знаменита тем, что основу книжного фонда составляли несколько сотен книг, подаренных целинникам вдовой писателя, народной артисткой СССР Ольгой Леонардовной Книппер-Чеховой.
Бывшее совхозное отделение Акчакуль тоже навевало грустные мысли. «В живых» я насчитал 29 домов, которых еще недавно было более 70. Николая Федоровича застал у разобранного и древнего трактора Т-4.
– Он у меня уже 15 лет пашет и сеет, – говорил 68-летний ветеран, – раз 5 разбирал его и собирал. Завтра снова будет в борозде – зябь надо пахать…
– А когда же заслуженно отдыхать, Николай Федорович?
– Отдыхать не приучен. Придерживаюсь правила: как потопаешь, так и полопаешь. Обед или ужин заработать нужно…
Потом мы сидели за столом посреди заросшего муравой двора ухоженного дома Петрушиных, дегустировали фирменный первач под фирменное сало. Закатное солнце падало в «денежное озеро», рядом со столом пыхтел самовар. Великая благодать разливалась в хрустальном воздухе. И только Петрушин после третьей напоминал вскипающий самовар.
– Это ж надо было додуматься отдать район папуасам, чтобы они нас учили хлеб выращивать. Вот люди и побежали, куда глаза глядят. Скот порезали, дома побросали. И наши вожди хороши: совхозный скот вместо зарплат и пенсий раздали. Стельных коров резали и за полцены продавали мясо! Я принципиально не брал и других отговаривал, убеждал, что настанут другие времена. И оказался прав: недавно получил более 40 тысяч тенге долгов по пенсиям…
Сарыкольский район невезучий: вначале его отдали под управление «папуасов» – сингапурской компании. Потом в него вломилась компания «Нур-Целина», за которой стояли одноименный банк с Рахатом Алиевым. Потом никого не осталось. Людей распугали, животноводство уничтожили. Тем не менее девять лет назад, на закате бабьего лета, Герой Петрушин вбивал в столешницу жилистым кулаком гвозди слов:
– Не дождутся! Никуда я отсюда не уеду – там, за озером, на погосте все мои предки лежат. Эта земля моим потом полита…
А Бог располагает…
И вот, спустя девять лет, я пытаюсь разыскать старого знакомого в поселке Джамбул, в пригороде Костаная. Ориентир – рядом со школой. Первый встречный удивленно пожимает плечами:
– Какой герой? У нас нет героев. Петрушин? Дядя Коля? Так это второй барак от перекрестка…
В совхозные времена эти постройки именовались домами барачного типа. В них жили прикомандированные на уборку урожая солдаты. Сегодня это – трехквартирное частное жилье. В одной живет семья сына Николая, другую – занимают Николай Федорович с Ниной Арсентьевной, третью – беженцы из глубинки Узункольского района.
Петрушина я застал в уголке под навесом, колдующим над допотопной бензопилой «Дружба»:
– Все равно заставлю работать! – добавляет крепкое и заветное словцо Петрушин.
Время над ним не властно. Все тот же цепкий и хитрый взгляд из-под насупленных бровей, крепкое пожатие жилистой руки.
– Из Акчакуля уехали летом 2000 года, – вздыхает 77-летний собеседник, – сын настоял. В то время это жилье копейки стоило. И, слава Богу, что уехали: той осенью меня так скрутило, что из Акчакуля до райцентра за сто километров по раздолбанным дорогам меня бы точно не довезли. Местный предприниматель дал за дом 15 тысяч тенге и грузовик, чтобы перевезти вещи. Теперь я, можно сказать, бомж. Я сыну сразу сказал: нашу квартиру оформляй на себя, чтобы потом не морочить голову с переоформлением. Так что у меня теперь, кроме золотой звезды и кучи орденов и медалей ничего ценного нет…
Вместе с наградами хранит Николай
Федорович почетный диплом с золотым тиснением: 23 февраля 1968 года он занесен в Золотую книгу почета Казахской ССР. Следом его портрет появился в Зале почета ВДНХ СССР. В 1971 году на всю Костанайскую область поступило шесть «Волг» (ГАЗ-24). Одну выделили Петрушину. Каждый год – бесплатная путевка в санаторий, бесплатный железнодорожный билет в любой конец необъятной страны. Почет и уважение. 1 сентября при полном параде Петрушин напутствовал школяров в поход за знаниями, а потом вручал аттестаты зрелости. Школьные уроки по профориентации начинались с его уроков. С его легкой руки многие мальчишки стали хлеборобами.
Последние 8 лет награды лежат в шкатулке. Живет он в 100 метрах от Джамбулской средней школы, но в школе о нем не слышали. Соседи знают его как дядю Колю, умельца на все руки.
– В подполье ушел, Николай Федорович?
– В какое там подполье! – всплескивает руками Нина Арсентьевна. – Он войну нашему акиму объявил!
– И добьюсь своего! – твердо обещает мой визави и поясняет: – Ты обрати внимание на ступени крыльца нашего сельского акимата: 5 или 6 узких и крутых. Мало того, почту, где старики получают пенсию, на второй этаж загнал – еще 20 ступенек. Так, старухи по ним на четвереньках ползают. А на первом этаже два кабинета занимает участковый. Вот я и говорю акиму: поменяй почту с участковым этажами, сделай нормальное крыльцо – люди спасибо скажут. Отмахивается. Или вот уже два года обещает водопровод сделать. Позор! Воду питьевую жители поселка канистрами возят из Костаная – местную пить нельзя, горькая. Хорошо, нам сын возит, а как быть безлошадным?
Сегодня он и супруга получают по 18 тысяч тенге пенсии. За Звезду Героя Николаю Федоровичу доплачивают 10 тысяч плюс 4800, которые он называет президентскими. Итого: 50800 в месяц на двоих. Большинство местных пенсионеров получают вдвое меньше. А тележка сена стоит 20 тысяч тенге, «пустые» 10-процентные отходы – 10 тысяч, тонна ячменя – от 200 долларов. О ценах на лекарства и говорить не приходится.
– За газ, свет, телефон платим сполна, – говорит Нина Арсентьевна. – В Акчакуле имели 50-процентные льготы.
– Акчакуля больше нет, – вздыхает Петрушин. – Меня сын каждое лето возит туда: родные могилы в порядок приводим. Нынешним летом там проживало девять семей. Следующим летом, судя по всему, никого не застанем. Юридически село уже не существует – неперспективное, считает власть…
– Николай Федорович, скоро День пожилого человека. Как тут вас чествуют? – задаю последний вопрос.
– Как всегда, – пожимает плечами Петрушин, – разнесут по дворам когда по тысяче, когда по 500 тенге – сколько с предпринимателей соберут. Распишемся в получении. Власть поставит галочку. Все довольны, все смеются…
