Хлеб рынку не голова?
Как отметил на прошедшем VIII Съезде Российского союза пекарей президент союза Анатолий Косован, в таких условиях задача обеспечения населения хлебом по доступным ценам целиком ложится на хлебозаводы. В ряде регионов необоснованное сдерживание цен на хлеб еще больше ухудшает финансово-экономическое состояние хлебопекарных предприятий, делает невозможным их техническое обновление и способствует финансовой несостоятельности.
В обществе упрочилось мнение, что для хлеба любое подорожание просто недопустимо. Хотя это такой же продукт производства, как и бензин, ежемесячное подорожание которого давно перестало кого-либо удивлять. При этом аналитики ссылаются на конъюнктуру мирового рынка, на котором бензин стоит 1,5 евро, а булка хлеба — 4 евро. У нас наоборот — за литр бензина будь добр отдать две булки хлеба.
Не секрет, что сегодня хлебопекарный рынок в основном формируют малые предприятия. Правда, большинство из них занимается торговлей, потому что из-за нехватки средств на развитие производства “печь хлеб и булочки становится трудно и невыгодно”. Статистика свидетельствует, что если в США в торгово-производственной деятельности задействовано около 36 миллионов малых предприятий и их активно поддерживает государство, то в России число малых предприятий едва достигает 4 миллионов, из которых 78 процентов торгуют и только 22 процента производят. Такой дисбаланс объясняется отсутствием эффективной государственной поддержки, говорят сами предприниматели.
О том, с какими трудностями сталкиваются сегодня представители малого хлебного бизнеса и что предпринимают, чтобы поддерживать рентабельность производства, рассказал индивидуальный предприниматель из Кочубеевского района Владимир Поликарпов, который на рынке хлебобулочных изделий работает с 1993 года. В 2006 году, выйдя из состава учредителей Кочубеевской хлебопекарни, организовал новое предприятие, на котором сегодня выпекают хлебобулочную продукцию 22 наименований. Производственной базой общей площадью 800 квадратных метров служат заброшенная хлебопекарня в селе Балахоновском, на восстановление которой потребовались 4,5 месяца и 250 тысяч рублей, и помещение бывшей кондитерской фабрики в самом райцентре.
— Владимир Васильевич, в районе ваш хлеб так и называют — поликарповский. Как вам удается поддерживать брэнд своей продукции, несмотря на серьезную конкуренцию?
— Мой потребитель — житель сугубо сельский, привык ко всему крестьянскому и к качеству той продукции, которую мы выпекаем. Сегодня многие предприятия практикуют добавление различных разрыхлителей, улучшителей, но мы на это просто не идем, потому что, если завтра я поставлю в магазины продукцию другого качества, ее просто не будут брать. Кроме того, когда сегодня многие хлебопекрные предприятия производства перешли на безопарную технологию выпечки хлеба, то мы до сих пор пользуемся бабушкиным методом — выпекаем только опарный хлеб.
— Вы гарантированно обеспечены сырьем?
— Мы давно работаем с надежным поставщиком — СПК колхозом-племзаводом “Казьминский”, в котором выращивают зерно хорошего качества, на собственной мельнице перерабатывают его в муку различных сортов, проводят лабораторные анализы. Но ведь ничто не вечно: завтра закончится зерно или, допустим, мельница станет на профилактику либо ремонт, а на это потребуется 5–7 недель, и если не подстрахуешься, то можно понести непредсказуемые потери. Поэтому берем муку и у других производителей, даже за пределами Ставропольского края, чтобы при необходимости заменить поставщика.
Если бы была стопроцентная гарантия поставки муки, то больше бы оставалось оборотных средств на развитие. А так вынуждены подстраховываться и хранить 10-дневный запас муки — 35–40 тонн, то есть на 500–600 тысяч рублей. При нашем среднемесячном объеме продаж 1 миллион 600 тысяч рублей эти полмиллиона рублей целую декаду лежат мертвым капиталом, потому что исключены из оборота.
К сожалению, нет у нас возможности заказывать муку в необходимом количестве каждый день, как это практикуют, например, японцы. Они не хранят сырье в больших объемах — у них попросту нет складов, поэтому и себестоимость продукции низкая, и отвлечение средств из оборота минимальное. А у нас без запасов никак не обойтись — практически все крупные хлебокомбинаты перерабатывают в сутки по 15–20 и более тонн муки. Поставщики не станут работать с производителем, которому на день работы требуется всего 1,5–3 тонны муки. Преимущество малых предприятий в том и состоит, что мы еще можем сбавить цену на готовый продукт, маневрируя на объемах закупки сырья, а вот крупным предприятиям при их огромных оборотах сделать это практически невозможно.
— Как вы управляете себестоимостью продукции?
— Сложно просчитать сегодня себестоимость хлебобулочных изделий, в которой только сырье занимает 44–45 процентов, а все остальное — это налоги, газ, бензин, вода, заработная плата. К примеру, транспортные расходы в общей себестоимости продукции занимают 6–7 процентов.
Допустим, если недавно мы установили отпускную стоимость булки хлеба 12 рублей, то на тот момент посчитали, что тонна муки должна стоить 10 тысяч рублей, тонна бензина — 19 тысяч рублей, а рентабельность производства должна составлять 12–14 процентов. Но после нового скачка цен на продовольственном рынке тонну муки сегодня покупаем по 13 тысяч рублей, тонна бензина стоит почти 22 тысячи рублей, электроэнергия подорожала почти вдвое, и рентабельность снизилась до 9–10 процентов. Несмотря на рост себестоимости булки хлеба приходится держать цену на том же уровне — 12 рублей, чтобы не потерять потребителей. Так, с хлебного кирпичика имеем всего 10–11 процентов [1–1,2 рубля] прибыли, а это не очень много. Подорожание хлеба происходит не потому, что нам, производителям, просто хочется накрутить лишнюю копеечку, а чтобы удержаться на плаву — не работать в убыток.
— На чем же удается экономить?
— Стремимся получать с килограмма готовой продукции больше выхода — не 120 процентов, а 130–140. Правда, все зависит от качества сырьевого материала. Если раньше были ГОСТы, которые регламентировали качество продукции, и мука первого сорта должна была иметь клейковину не менее 27–28 процентов, то сегодня работаем по ТУ, по которым мука того же сорта допускается с уровнем клейковины 23 процента. Второй источник — это экономия на энергоресурсах, как было при советской власти: “Поработал — не забудь выключить свет!”. Такой эффект мог бы дать переход к светодиодному освещению. Несмотря на необходимость использования специальных блоков питания и контроллеров для управления светом, использование светодиодной ленты вместо традиционного освещения позволило бы резко повысить энергоэффективность нашей промышленности уже сейчас.
— Уместно ли в этом случае говорить о расширении производства, его технологическом перевооружении, привлечении дополнительных средств?
— Выживаем сегодня только благодаря кредитам, а на собственные деньги вести разговор о расширении и модернизации производства просто утопично. Оборудование сегодня стоит сумасшедших денег. К примеру, хороший тестомес отечественного производства — порядка 300–400 тысяч рублей, печь — около 700 тысяч рублей. Потребуется не менее 3–4 миллионов рублей, чтобы оснастить все производство нашего предприятия современным оборудованием. Конечно, можно взять в кредит такую сумму, только при такой рентабельности, как у нас, его просто нечем будет отдавать.
— А возможность вступить с кем-то в партнерские отношения не рассматривается вами как один из способов решения вопроса об инвестициях?
— Нет. Инвестор в эту отрасль не идет. Ему нужны внушительные объемы производства, ведь в большинстве своем при вложении капитала инвестор заинтересован в сиюминутном получении прибыли.
— Владимир Васильевич, как вы оцениваете недавно принятый закон о малом предпринимательстве?
— Поддерживаю его, но считаю, что закон, существовавший в 1990-е годы, лучше защищал интересы малого предпринимательства. При образовании малого предприятия оно на пять лет освобождалось от уплаты налогов, и 50 процентов полученной прибыли вместо выплаты налогов шло на развитие производства.
Сегодня просто не укладывается в голове, что при открытии предприятия нужно, к примеру, заплатить немалые деньги за телефонизацию, врезку водопровода или за подключение к электроэнергии. Мало того что предприниматель подключается к сетям и покупает у поставщика его продукт — воду и электричество, он должен еще и заплатить за подсоединение. Как разрубить этот гордиев узел: где взять деньги на все это, например, начинающему предпринимателю?
Другой момент. Да, в верхах эти вопросы обсуждаются, принимаются законодательные программы, но решаться эти проблемы должны в первую очередь на местах. Ставрополье — дотационный край. Почему бы здесь на региональном уровне не принять свою программу экономического развития? А в ней четко прописать, что конкретно нужно краю или отдельно взятому району, что производить, сколько нужно этого производить и куда сбывать? То есть позаимствовать принцип размещения трудовых ресурсов у социалистической системы, который работал исправно, если нельзя придумать ничего принципиально нового.
В обществе упрочилось мнение, что для хлеба любое подорожание просто недопустимо. Хотя это такой же продукт производства, как и бензин, ежемесячное подорожание которого давно перестало кого-либо удивлять. При этом аналитики ссылаются на конъюнктуру мирового рынка, на котором бензин стоит 1,5 евро, а булка хлеба — 4 евро. У нас наоборот — за литр бензина будь добр отдать две булки хлеба.
Не секрет, что сегодня хлебопекарный рынок в основном формируют малые предприятия. Правда, большинство из них занимается торговлей, потому что из-за нехватки средств на развитие производства “печь хлеб и булочки становится трудно и невыгодно”. Статистика свидетельствует, что если в США в торгово-производственной деятельности задействовано около 36 миллионов малых предприятий и их активно поддерживает государство, то в России число малых предприятий едва достигает 4 миллионов, из которых 78 процентов торгуют и только 22 процента производят. Такой дисбаланс объясняется отсутствием эффективной государственной поддержки, говорят сами предприниматели.
О том, с какими трудностями сталкиваются сегодня представители малого хлебного бизнеса и что предпринимают, чтобы поддерживать рентабельность производства, рассказал индивидуальный предприниматель из Кочубеевского района Владимир Поликарпов, который на рынке хлебобулочных изделий работает с 1993 года. В 2006 году, выйдя из состава учредителей Кочубеевской хлебопекарни, организовал новое предприятие, на котором сегодня выпекают хлебобулочную продукцию 22 наименований. Производственной базой общей площадью 800 квадратных метров служат заброшенная хлебопекарня в селе Балахоновском, на восстановление которой потребовались 4,5 месяца и 250 тысяч рублей, и помещение бывшей кондитерской фабрики в самом райцентре.
— Владимир Васильевич, в районе ваш хлеб так и называют — поликарповский. Как вам удается поддерживать брэнд своей продукции, несмотря на серьезную конкуренцию?
— Мой потребитель — житель сугубо сельский, привык ко всему крестьянскому и к качеству той продукции, которую мы выпекаем. Сегодня многие предприятия практикуют добавление различных разрыхлителей, улучшителей, но мы на это просто не идем, потому что, если завтра я поставлю в магазины продукцию другого качества, ее просто не будут брать. Кроме того, когда сегодня многие хлебопекрные предприятия производства перешли на безопарную технологию выпечки хлеба, то мы до сих пор пользуемся бабушкиным методом — выпекаем только опарный хлеб.
— Вы гарантированно обеспечены сырьем?
— Мы давно работаем с надежным поставщиком — СПК колхозом-племзаводом “Казьминский”, в котором выращивают зерно хорошего качества, на собственной мельнице перерабатывают его в муку различных сортов, проводят лабораторные анализы. Но ведь ничто не вечно: завтра закончится зерно или, допустим, мельница станет на профилактику либо ремонт, а на это потребуется 5–7 недель, и если не подстрахуешься, то можно понести непредсказуемые потери. Поэтому берем муку и у других производителей, даже за пределами Ставропольского края, чтобы при необходимости заменить поставщика.
Если бы была стопроцентная гарантия поставки муки, то больше бы оставалось оборотных средств на развитие. А так вынуждены подстраховываться и хранить 10-дневный запас муки — 35–40 тонн, то есть на 500–600 тысяч рублей. При нашем среднемесячном объеме продаж 1 миллион 600 тысяч рублей эти полмиллиона рублей целую декаду лежат мертвым капиталом, потому что исключены из оборота.
К сожалению, нет у нас возможности заказывать муку в необходимом количестве каждый день, как это практикуют, например, японцы. Они не хранят сырье в больших объемах — у них попросту нет складов, поэтому и себестоимость продукции низкая, и отвлечение средств из оборота минимальное. А у нас без запасов никак не обойтись — практически все крупные хлебокомбинаты перерабатывают в сутки по 15–20 и более тонн муки. Поставщики не станут работать с производителем, которому на день работы требуется всего 1,5–3 тонны муки. Преимущество малых предприятий в том и состоит, что мы еще можем сбавить цену на готовый продукт, маневрируя на объемах закупки сырья, а вот крупным предприятиям при их огромных оборотах сделать это практически невозможно.
— Как вы управляете себестоимостью продукции?
— Сложно просчитать сегодня себестоимость хлебобулочных изделий, в которой только сырье занимает 44–45 процентов, а все остальное — это налоги, газ, бензин, вода, заработная плата. К примеру, транспортные расходы в общей себестоимости продукции занимают 6–7 процентов.
Допустим, если недавно мы установили отпускную стоимость булки хлеба 12 рублей, то на тот момент посчитали, что тонна муки должна стоить 10 тысяч рублей, тонна бензина — 19 тысяч рублей, а рентабельность производства должна составлять 12–14 процентов. Но после нового скачка цен на продовольственном рынке тонну муки сегодня покупаем по 13 тысяч рублей, тонна бензина стоит почти 22 тысячи рублей, электроэнергия подорожала почти вдвое, и рентабельность снизилась до 9–10 процентов. Несмотря на рост себестоимости булки хлеба приходится держать цену на том же уровне — 12 рублей, чтобы не потерять потребителей. Так, с хлебного кирпичика имеем всего 10–11 процентов [1–1,2 рубля] прибыли, а это не очень много. Подорожание хлеба происходит не потому, что нам, производителям, просто хочется накрутить лишнюю копеечку, а чтобы удержаться на плаву — не работать в убыток.
— На чем же удается экономить?
— Стремимся получать с килограмма готовой продукции больше выхода — не 120 процентов, а 130–140. Правда, все зависит от качества сырьевого материала. Если раньше были ГОСТы, которые регламентировали качество продукции, и мука первого сорта должна была иметь клейковину не менее 27–28 процентов, то сегодня работаем по ТУ, по которым мука того же сорта допускается с уровнем клейковины 23 процента. Второй источник — это экономия на энергоресурсах, как было при советской власти: “Поработал — не забудь выключить свет!”. Такой эффект мог бы дать переход к светодиодному освещению. Несмотря на необходимость использования специальных блоков питания и контроллеров для управления светом, использование светодиодной ленты вместо традиционного освещения позволило бы резко повысить энергоэффективность нашей промышленности уже сейчас.
— Уместно ли в этом случае говорить о расширении производства, его технологическом перевооружении, привлечении дополнительных средств?
— Выживаем сегодня только благодаря кредитам, а на собственные деньги вести разговор о расширении и модернизации производства просто утопично. Оборудование сегодня стоит сумасшедших денег. К примеру, хороший тестомес отечественного производства — порядка 300–400 тысяч рублей, печь — около 700 тысяч рублей. Потребуется не менее 3–4 миллионов рублей, чтобы оснастить все производство нашего предприятия современным оборудованием. Конечно, можно взять в кредит такую сумму, только при такой рентабельности, как у нас, его просто нечем будет отдавать.
— А возможность вступить с кем-то в партнерские отношения не рассматривается вами как один из способов решения вопроса об инвестициях?
— Нет. Инвестор в эту отрасль не идет. Ему нужны внушительные объемы производства, ведь в большинстве своем при вложении капитала инвестор заинтересован в сиюминутном получении прибыли.
— Владимир Васильевич, как вы оцениваете недавно принятый закон о малом предпринимательстве?
— Поддерживаю его, но считаю, что закон, существовавший в 1990-е годы, лучше защищал интересы малого предпринимательства. При образовании малого предприятия оно на пять лет освобождалось от уплаты налогов, и 50 процентов полученной прибыли вместо выплаты налогов шло на развитие производства.
Сегодня просто не укладывается в голове, что при открытии предприятия нужно, к примеру, заплатить немалые деньги за телефонизацию, врезку водопровода или за подключение к электроэнергии. Мало того что предприниматель подключается к сетям и покупает у поставщика его продукт — воду и электричество, он должен еще и заплатить за подсоединение. Как разрубить этот гордиев узел: где взять деньги на все это, например, начинающему предпринимателю?
Другой момент. Да, в верхах эти вопросы обсуждаются, принимаются законодательные программы, но решаться эти проблемы должны в первую очередь на местах. Ставрополье — дотационный край. Почему бы здесь на региональном уровне не принять свою программу экономического развития? А в ней четко прописать, что конкретно нужно краю или отдельно взятому району, что производить, сколько нужно этого производить и куда сбывать? То есть позаимствовать принцип размещения трудовых ресурсов у социалистической системы, который работал исправно, если нельзя придумать ничего принципиально нового.
